Давайте проведем медицинское вскрытие Реганы. У нее нет сердца.©
Глава 7.
читать тут =)Всё это заняло пятнадцать часов. Грегор, низведенный до роли наблюдателя, отметил несколько стадий, пока вечер сменялся ночью, а ночь рассветом. Около полуночи они перестали говорить о соматических повреждениях, и в разговорах стало постоянно всплывать слово «неврологический». В течение двух последующих часов все причины постепенно исключались – не мелкоочаговое кровоизлияние, не опухоль, не какое-либо наследственное заболевание мозга. Еще через несколько часов, когда зарево рассвета медленно протянуло робкие серые пальцы к восточному небу, и начал заниматься тусклый снежный день, медики перестали смотреть Грегору в глаза.
Где-то в середине ночи Корделия сама привезла Майлзу смену одежды. Она прошептала сыну пару слов, а затем присоединилась к Грегору.
- Здравствуй, дорогой, - это было все, что она сказала, потянувшись почесать между ушками Негри, свернувшегося на коленях Грегора. Грегор был очень напуган, но все же очень рад увидеть ее. Эта радость помогла на время собраться с мыслями, когда импровизированное совещание лучших медицинских умов Барраяра опять привело к изменению курса поисков. У Корделии гораздо больше опыта в таких вещах. Они почти не разговаривали, час за часом сидя рядом в удобной комнате ожидания дворцовой клиники. За окном сменились все оттенки ночи, и Грегор не мог сказать, сколько на самом деле прошло времени, когда Аллегре нерешительно подошел к нему.
- Да, - отозвался он, спуская Негри на пол и неловко поднимаясь, - одну минуту. – Он помедлил, затем прошел через комнату к Майлзу, который полусидел в удобном кресле, а от его головы тянулись какие-то провода к устройству, напоминавшему его стимулятор припадков. В последние часы он почти ничего не говорил, только отвечал на заданные вопросы. – Я должен ненадолго уйти, - предупредил Грегор, вдруг чувствуя себя нерадивым школьником, пытающимся улизнуть с урока. – Утренний доклад Службы Безопасности.
Майлз поднял на него покрасневшие глаза:
- Иди, конечно, - пробормотал он с отрешенной улыбкой.
Грегор задержался на мгновение:
- Тебе стоит сделать перерыв, и поскорее, - он чувствовал себя уставшим, издерганным и полностью вымотанным.
- Я думаю, осталось еще немного, - ответил Майлз со странным пророческим оттенком в голосе. – Мы почти закончили, - он твердо встретил взгляд Грегора.
Аллегре сопроводил его до кабинета. Он, похоже, тоже не спал, подумал Грегор.
- Давайте побыстрее, ладно, - устало произнес Грегор, садясь за стол.
Аллегре кивнул, мудро воздержавшись от комментирования текущей ситуации. Вместо этого он начал свой обычный доклад, и натренированный за многие годы мозг Грегора начал оценивать, сортировать и раскладывать по полочкам факты. Барраярские и комаррские перевозки в секторе Тау Кита проходили во всё менее благоприятных условиях, и все дипломатические меры были безуспешны. Еще было несколько упоминаний о неприятных политических событиях на старой Земле, и новостей гораздо ближе к дому - по комаррскому отражателю: последняя секция была уже собрана и должна быть запущена к весне. Здесь Аллегре помедлил, неуверенно покосившись на свои записи.
- Коммодор Галени предполагал, что время выбрано удачно, - мрачно добавил он. – Раз имя лорда Форкосигана так тесно связано с решением о починке и расширении отражателя, Галени считает, что его присутствие на завершающей церемонии будет весьма полезным. Для вас обоих, если говорить по существу.
- Согласен, - признал Грегор. Майлз, невероятными усилиями добившийся принятия комаррского проекта в Совете, несомненно, заслуживал каждую толику неохотного уважения и благодарности комаррцев, и ему следовало там появиться.
Аллегре подождал немного, а затем продолжил:
- У нас есть полная оценка объема контрабандного товара, обнаруженного на «Радуге сумерек» два дня назад. Всего на борту было более чем на миллион марок «попрыгунчика» и некоторое оборудование, по мнению наших техников, предназначенное для его производства, - скривившись, он добавил: – Улов приличный, но все больше и больше данных, что мы имеем на планете как минимум одну полностью укомплектованную лабораторию.
- Какая у них система поставок? – поинтересовался Грегор. – При такой организации можно ли быстро перенести это производство в чей-нибудь подвал?
- К счастью, нет, - сказал Аллегре. – Мне сообщили, что здесь речь идет об очень большом количестве громоздкого оборудования, а также об изрядном уровне шума, несмотря на глушители, не говоря уж об использовании некоторых весьма летучих и горючих химических соединений. По оценкам людей Дрейда, можно предположить, что мы должны искать нечто лишь немного уступающее по размерам обычному городскому кварталу. И нет смысла делить это производство на несколько лабораторий поменьше, - добавил он, предупреждая следующий вопрос Грегора. – Риск перевозки большого объема промежуточных соединений из одной точки в другую перевешивает все возможные преимущества.
- Ну, уже что-то, - подвел итог Грегор. – Полагаю, не стоит надеяться, что при зачистке Ист-Сайда кто-то из стражи на нее наткнется. Или что они сами себя обнаружат, случайно взлетев на воздух.
Аллегре уклончиво пожал плечами, давая понять, что ни он, ни его аналитики не могут предоставить однозначных прогнозов.
- Хорошо. Убедитесь, пожалуйста, что муниципалы выполняют зачистку без излишнего шума. Мы ведь не хотим спугнуть наших местных наркопроизводителей, чтобы они перебрались куда-нибудь подальше. Что там ещё?
- Граф Форпатрил прекратил свои выпады против вашей помолвки. Ему подсказали, что его поведение крайне непатриотично, так что он поутих.
Грегор кивнул. Ни он, ни Майлз, не говоря уж об Айвене, не ожидали от обычно нелюдимого и неприветливого Фалько Форпатрила такой открытой агрессии. Хотя это имело свою подоплеку: граф, после первого изумления и смятения, уже начал привыкать к мысли, что его родственник когда-нибудь накинет на свои плечи императорскую мантию.
- Мои агенты сообщают, что надеются схватить Франца Фэвила, основателя и идейного вдохновителя Телохранителей, в ближайшие несколько дней, - продолжил Аллегре.
- Хорошо, - сказал Грегор, нахмурившись. Телохранители существовали задолго до провозглашения Айвена Наследником, даже до того, как Майлз узнал о чувствах Грегора. Они были новыми выразителями старых идей и одной из первых группировок, открыто заявивших, что Грегор так долго правит один, потому что предпочитает собственный пол. Они ужасно взбесились, когда их предположения подтвердились, и теперь из банального политического раздражителя превратились в опасно непредсказуемую партию. Не то, чтобы Грегор или СБ могли назвать их серьезной угрозой его личной безопасности, но обнаружение в месте их обычных встреч тайника с самодельной взрывчаткой сразу переместило их на первые строчки списка.
Майлз, припомнил Грегор, наградил их только недоуменным пожатием плеч:
- У них явно проблемы, - разъяснял он Грегору всего неделю назад. – Последние пять лет они кричали всем и каждому, кто хотел слушать, что ты не можешь управлять Империей, потому что предпочитаешь мужчин. А когда это случилось, и ты предпочел меня, то их собственная паранойя – я отказываюсь называть это проницательностью – ударила им в голову. Если ты страдаешь этими вырожденческими вкусами уже пять лет, а может и дольше, почему ты до сих пор не вверг Барраяр в пучину беззакония и разложения? Нет, - заключил он, взмахнув рукой, будто отметая нелепые слова, - я беспокоюсь не о них. Они борются против нас по устаревшим правилам. Полностью непригодным, когда речь идет о борьбе за людские умы. Если Барраяр решит, что он не приемлет меня, это произойдет только потому, что я… Майлз, а не потому, что я лорд Форкосиган, или горбатый карлик, или мужчина, – по крайней мере, такова была точка зрения Майлза.
Грегор был склонен с ним согласиться, хотя и не собирался выпускать контроль над группой из своих рук. Телохранители состояли из барраярцев, неистовых в своей вере. Грегор никогда не позволял себе забыть, что его положение на самой вершине барраярской пирамиды власти означает, что он как раз и является наиболее уязвимым к любым, пусть даже очень кратковременным, волнениям, идущим с самых низов.
- Какие-то еще проблемы с этой стороны? – уточнил Грегор, собравшись с мыслями.
- Ничего нового, - сказал Аллегре, взглянув на свой листок, будто проверяя, не появилось ли там что-нибудь, пока он не смотрел. – Все проходит даже более гладко, чем мы ожидали, - добавил он, подняв взгляд. - Это заслуга как ваша, так и лорда Форкосигана.
Грегор уклончиво хмыкнул. «Гладко…» Он подозревал, что это слово больше не актуально.
- Есть еще кое-что, - продолжил Аллегре. – Думаю, лорд Форкосиган это оценит, - Грегор выпрямился, чуть-чуть расслабив плечи. Аллегре перенял привычку Саймона придерживать одну-две хорошие новости на самый конец доклада. Когда Грегор был помоложе, он сравнивал эту манеру с родительским методом вознаграждать ребенка сладким после послушно съеденного супа. Сейчас он ценил эту необходимую тактику, как один из немногих защитных приемов против цинизма и мизантропии, которые неизменно проявлялись после некоторого времени пребывания у власти.
- Ну? – подтолкнул он.
- Несколько групп ветеранов начинают объединять силы, - произнес Аллегре. – Их цель – улучшить отношение общества к раненым и инвалидам. Такое уже случалось раньше, правда, с переменным успехом, но сейчас у них действительно больше возможностей. Толчком, несомненно, явилось то, что лорд Форкосиган был ранен при исполнении долга, а также новые напоминания об истории с солтоксином.
- Ему это понравится, - улыбнулся Грегор. – Он как-то говорил мне, что в девяносто девяти процентах быть живым примером мерзко и отвратительно, но все окупается оставшимся одним процентом, - его улыбка померкла, а взгляд бессознательно обратился к двери.
- И, сир, - начал Аллегре, неловко прокашлявшись, - наверное, нам стоит обсудить новые обстоятельства. Если состояние лорда Форкосигана…
Грегор оборвал его резким жестом.
- Нет, - сказал он, - не сейчас. Мы не знаем, чем вызвано его состояние. Это будет только напрасной тратой времени. – Он встал, пресекая все невысказанные доводы. Аллегре волей неволей тоже пришлось встать и пройти вперед, чтобы открыть дверь перед императором.
Когда Грегор вернулся, Майлза уже освободили как от всех диагностических аппаратов, так и от внимания врачей, и он спокойно пил кофе и завтракал вместе с Корделией. Его руки, как заметил Грегор, чуть подрагивали. Усталость? Или…
- Они совещаются, - предупредил Майлз вопрос Грегора. Он взглянул поверх плеча Грегора на Аллегре: – Фортала вылетел отсюда минут двадцать назад, - добавил он и снова посмотрел на Грегора твердым невозмутимым взглядом. – Если бы надо было предполагать, я бы сказал, что он собирается начать полномасштабное расследование обстоятельств моего отравления.
Аллегре перевел дыхание:
- Сир, могу я…
- Идите, - Грегор кивком отпустил его. Он глубоко вздохнул, затем еще раз, и осторожно присел рядом с Майлзом. – Что заставило тебя так думать? – спросил он.
Майлз поставил чашку и сцепил руки на коленях.
- Они выделили в моем мозге некое химическое вещество, - пояснил он. – У меня создалось впечатление, что его там быть не должно, - Майлз пожал плечами. – Мысль об отравлении напрашивается сразу.
Горькое и едкое слово проникло в сознание Грегора. Он встретился взглядом с Корделией поверх головы Майлза: ее лицо было бесстрастным, но в глазах угадывался испуг.
Десять минут спустя вернулся лорд Фортала, держа в руках запечатанный контейнер для улик. Он отнес его консилиуму врачей в лабораторию, затем вернулся и предстал перед Императором.
- Они попросили на исследование кинжал, которым был ранен лорд Аудитор Форкосиган, - объяснил он. – Мы также проверяем кухню в особняке Форкосиганов, и здесь, во дворце и в клинике. Лорд Форкосиган, где еще вы ели за последний месяц?
Майлз наморщил лоб, а затем вздохнул:
- Спросите у леди Элис, - сказал он. – У нее есть мое расписание визитов. Кроме этого… я немного выпил с Дувом Галени вечером. В «Птичке и Медведе». Думаю, это все.
Фортала кивнул, сделал пометки и, извинившись, вышел.
Через некоторое время в комнату вошли представители медицинской элиты, мрачные все как один. Они разошлись по комнате, шурша бумагами и тихо переговариваясь. Тот, которого они явно выбрали своим представителем – полный седой мужчина лет шестидесяти – вышел вперед и поклонился.
- Я вице-адмирал Пирс Гейл, - представился он, правильно восприняв их вопросительные взгляды. Вчера он был всего лишь частью батальона докторов, подумал Грегор. – Я специализируюсь в нейробиохимии и имею некоторые познания в инопланетных токсинах… ядах, - он опустил взгляд на пачку бумаг у себя в руках, затем снова посмотрел на них. Он говорил для всех, но, казалось, обращался именно к Майлзу. – Химический агент, который мы выделили из вашей лобной доли, никогда мне ранее не встречался. Он присутствует там в необычайно малых количествах, из-за чего мы с большим трудом смогли его распознать и получить образец. У меня нет никаких сомнений, что он неестественного происхождения. Я не уверен, но есть ряд признаков, позволяющих считать его причиной ваших недавних проблем со здоровьем.
- Я получил его при ранении? – уточнил Майлз.
- Ну, формально нет, - произнес доктор, - но практически, нож был передающим звеном.
- Садитесь, - вздохнув, предложил Майлз, - это займет много времени.
Гейл сел, положив свои записи на стол, и опершись на них ладонями, продолжил:
- На лезвии ножа были обнаружены следы растворителя, обычный спектр бактерий, частички кожи нападавшего, множество других, вполне опознаваемых веществ, одно вещество, определяемое с трудом, но, кажущееся безвредным, и значительное количество вашей крови, лорд Форкосиган, - он кивком подозвал одного из коллег, который протянул ему маленький пузырек. – Это было взято у вас вчера вечером, - объяснил Гейл и поставил его на стол между ними. – Кровь была обследована на различные вещества. Ничего необычного не обнаружилось, за исключением той неизвестной субстанции с лезвия ножа. Это жирная кислота с короткой, слаборазветвлённой углеродной цепью, почти идентичная некоторым натуральным аналогам. В человеческой крови она полностью инертна и безвредна. Биологический обломок, если так можно выразиться, - впервые он посмотрел на Грегора. – Я хочу сказать, что нельзя говорить о некомпетентности или ошибке ученых СБ, проводивших исследование ножа. Или врачей, курировавших выздоровление лорда Форкосигана. Они попросту не знали, на что именно смотрят.
Грегор коротко кивнул:
- И о чем конкретно идет речь?
Гейл постучал по пузырьку.
- Здесь – ничего экстраординарного. У этого вещества есть необычное свойство, которое и натолкнуло нас в первый раз на правильный путь: оно проникает через гематоэнцефалический барьер. Очень немногие вещества имеют соответствующую растворимость и способны легко через него проходить – головной мозг имеет весьма сложную систему защиты от многочисленных попадающих в наш организм токсинов. Однако, как ни странно, в вашем мозге почти нет следов этого вещества.
- Оно преобразовалось в яд, - сказал Майлз.
- Да. Как только оно выходит из кровотока, то необычайно быстро переходит в другую форму. Мы выделили образец из вашей крови для исследования. Ничего не происходило, пока мы не додумались поместить его в химическую среду, сходную с человеческим мозгом. Присутствие совокупности нейромедиаторов было ключевым моментом.
- И что оно делает? – напрямую спросил Грегор.
Гейл глубоко вздохнул:
- Честно говоря, именно в этом я уверен меньше всего. У нас есть известные симптомы – тремор и быстрая потеря тонуса мышц в руках, временные короткие провалы в памяти, мышечная слабость в конечностях, возрастание судорожной активности, - он загибал пальцы. – Как я уже сказал, находясь в кровотоке, это вещество безвредно. Ваши мышцы физически без изменений, лорд Аудитор Форкосиган. Проблема чисто неврологическая. Изменены нейроны, и они действуют неправильно, давая ложные команды организму, - он помедлил мгновение. – Больше всего меня волнуют проблемы с памятью. Это предполагает прямое повреждение, а не изменение. Эффект пока еще слишком незначителен, чтобы четко отличить его от нормальных возрастных изменений мозга, но накопление этого вещества в лобных долях вызывает тревогу, - он перевел взгляд с Корделии на Грегора, а потом на Майлза. – Симптомы будут усиливаться, - сказал он напрямик. – Поскольку концентрация яда медленно возрастает, и повреждения расширяются, ваше самочувствие быстро ухудшится, могут возникнуть и новые симптомы. В лобных долях находятся центры принятия решений, планирования и мелкой моторики.
- А, - отозвался Майлз. Он поерзал в кресле и скрестил лодыжки. – Это убьет меня?
- Я просто не знаю. Если повреждения будут распространяться к центрам автоматизма в стволе мозга… мы должны продолжить исследования, прежде чем делать прогнозы.
- А, - повторил Майлз.
- Есть ли какое-то лечение? – впервые вступила в разговор Корделия.
- Думаю, по крайней мере, с половиной проблемы нам повезет, - медленно проговорил Гейл, раздумывая. – Как только мы обнаружили, что произошло, я начал прикидывать возможные пути очищения крови лорда Форкосигана от инертного компонента. Метод, которым мы получили образец, не годится – он полностью разрушает структуру крови. Также мы не можем удалить всю вашу кровь, а любой другой путь, достаточно медленный, чтобы быть безопасным, не приведет к долгосрочным результатам. Но еще остается изрядное количество прототоксина, полагаю, его можно так назвать, и если мы можем удалить его до того, как он превратится в яд… Я, правда, пока не уверен, стоит ли использовать механическую фильтрующую систему или создать искусственные антитела.
- А вторая половина? – напомнила Корделия. – Активный токсин?
- Он очень коварен, - Гейл развел руками и покачал головой. – Если решать логически, то первым шагом было бы воссоздание токсина, а затем приготовление антидота. Проблема в том, что это займет слишком много времени.
- А времени как раз может не быть, - закончил Грегор. Весь мир, казалось, сузился до этой длинной, выложенной белым кафелем, комнаты, до ее угла, до них троих, сидевших рядом на низкой софе, и мужчины напротив. «Разгадай свои химические загадки и расскажи нам о нашем будущем».
- Нет, - произнес Гейл. – Мы назначим команду заниматься этим, но в то же время будем пытаться искать и другие пути решения. – Он поднял руку, увидев, что Корделия хочет заговорить. – Если бы я знал - какие, я бы начал работу прямо сейчас, - мягко закончил он.
- Мои реакции на препараты всегда были необычными, - сказал Майлз рассеянно. – Не вижу, почему в этот раз должно быть по-другому.
- Я обратил внимание на это в вашей медицинской карте, - кивнул Гейл. – Кстати, я звонил вашему лечащему неврологу. Он может лучше оценить, как токсин повлияет на ваше судорожное расстройство. Я в этом не специалист. Мы попытаемся воссоздать уникальную биохимическую картину вашего мозга как можно быстрее, лорд Форкосиган, для клинических испытаний.
Губы Грегора не слушались, но он заставил себя говорить:
- Вероятно, вам следует провести отдельное исследование и для меня, - предложил он. – Ведь именно я был мишенью. Что это… вещество делает с Майлзом и что оно должно было сделать со мной, возможно, сильно различается. Это может помочь.
Гейл кивнул, и Грегор уловил мелькнувший в его глазах огонек сострадания.
- Мы возьмем образцы и у вас, сир, - согласился он.
- Планируйте работать прямо здесь, - приказал генерал Аллегре с места, где он стоял, около расположившихся как раз по обе стороны от двери Форталой и Инсери. Грегор вздрогнул: он не заметил, их прихода. – Сир, - продолжил Аллегре, - могу посоветовать вам держать эти исследования в максимально возможной тайне.
- Да, - согласился Грегор. Он прижал руку ко лбу и быстро ее опустил. Прошлые несколько недель были чудом эквилибристики. Они удерживались до настоящего времени, но что-то подобного масштаба...
- Прошу вас, вице-адмирал, сначала утвердите у меня выбранных для работы сотрудников, - повернулся Аллегре к Гейлу. Холодным оценивающим взглядом он обежал комнату: - Если хоть слово из прозвучавших сегодня достигнет прессы, в первую очередь мы подумаем о врачебном персонале.
- Доставьте сюда все необходимое, - обратился Грегор к Гейлу, - оборудование, в том числе. Я назначаю вас ответственным.
Гейл, не вставая, склонил голову:
- Вы извините меня, сир, но я не буду вас благодарить за такую честь, - тихо признался он. – Думаю, вы часто будете мне нужны, лорд Форкосиган. И, пожалуйста, сообщайте мне, если вы заметите какие-нибудь изменения в состоянии. Прогрессирование должно быть медленным, но неуклонным. Есть ли ко мне еще вопросы?
- У меня есть один, - произнес Майлз. – Если бы я обратился к врачу по поводу своих проблем раньше… это бы что-нибудь изменило? – в первый раз за все утро его голос чуть дрогнул.
Гейл отнесся к вопросу серьезно:
- Возможно, нет. А может быть и да. Если бы вы раньше поговорили с вашим лечащим врачом, весьма вероятно, он ничего не смог бы обнаружить. Яд бы присутствовал в вашем мозге в неопределимо малом количестве. Дало ли бы дополнительное время какой-то эффект, пока непонятно.
- Спасибо, - ответил Майлз.
Доктора вышли, оставив Грегора, Корделию и Майлза сидеть рядом – измученной, встревоженной группкой.
- Пора домой, дорогой, - тихо сказала Корделия.
Майлз кивнул и устало вышел, чтобы переодеться в одежду, которую мать ему принесла несколько часов назад. Грегор и Корделия долго смотрели друг на друга, затем Грегор склонился, пряча лицо в ладони.
- Как ты? – мягко спросила Корделия.
- Если великое испытание – это великий дар, то этот я не хочу. Я бы хотел вернуть все обратно, пожалуйста.
- Сожалею, малыш, но это не сработает.
- Почему нет? – жалобно протянул он.
- Возможно, дар в данном случае не лучшее слово, - поправила Корделия, печально скривив губы в задумчивой усмешке.– Стечение обстоятельств, быть может? Страдания раскрывают силу наших душ. В порыве чрезмерной боли мы вырываемся за пределы собственных границ – гораздо дальше, чем могли бы ожидать от себя. И неожиданно, когда все завершается, мы вдруг осознаем, что вовсе не достигли пределов своих возможностей, а только расширили горизонты.
Грегор покачал головой:
- Это слишком слабое утешение. Я не хочу расти. Я бы сжался в крошечный, маленький комочек, если бы это могло спасти его.
Корделия нежно положила руку между его лопаток:
- Мы все должны сохранять здравый рассудок, Грегор. Вокруг нас безумно много случайных жестоких событий, и я нахожу утешение в создании им предназначений.
«А я - нет. Не сегодня».
Майлз вернулся и прислонился к дверному косяку, глядя на них.
- Не думаю, что ты можешь поехать в особняк Форкосиганов вместе с нами, - обратился он к Грегору.
Грегор покачал головой.
- Сегодня утром запланировано несколько встреч, где я должен присутствовать, - вздохнул он. – Так что мне лучше остаться здесь, чтобы меня могли дергать, когда понадобится. Возможно, я смогу разобраться со всем к полудню.
- Ты уверен, что все в порядке? – спросил Майлз. – Ты просидел здесь всю ночь.
- Все нормально, - Грегор взглянул на Корделию. – Дай нам минутку? – она кивнула, прошла мимо Майлза, взъерошив его волосы коротким, сдержанным жестом, и закрыла за собой дверь.
Майлз прочитал его мысли одним пронизывающим взглядом, будто выдернул все непроизнесенные слова прямо из разума Грегора. «Я сделал это с тобой. Прости меня».
- Прекрати, - сказал Майлз, подходя и садясь рядом с ним.
Грегор склонил голову, уставясь в пол между своими ботинками.
- Именно так, - тихо заговорил он. – Когда я проигрывал в голове худшие варианты развития событий… что-то, черт возьми, так близко похожее на это. – Близко, но не совсем - без особых усилий он мог представить, как Майлз падает мертвым к ногам на камни бульвара.
- Я тоже, - отозвался Майлз. – Я уверен, ты уже думал об этом, но промах убийцы вовсе не означает, что заговор – а я все больше убеждаюсь, что это именно заговор – провалился. На самом деле, - он заколебался, и Грегор против воли поднял глаза. Майлз сидел напротив него в такой же позе, засунув ладони между колен и опустив взгляд. – На самом деле, - повторил Майлз, - возможно, я как раз преподнес им желаемое, словно подарок к Зимнепразднику. – Он безрадостно поднял взгляд: – Если ты продолжаешь настаивать, что именно ты столкнул нас в эту яму, должен подчеркнуть, что именно я буду тянуть тебя за собой глубже и глубже.
Голос на мгновение подвел Грегора. Он, наконец, осознал это, как понял бы любой, кто привык думать о подобных вещах. Заговорщикам, если они действительно были, не удалось отравить императора, зато они получили императора, открыто влюбленного в случайную жертву этого отравления. Единственным утешением Грегора, не имевшего близких родственников, было то, что отсутствие семьи укрепляло его позиции. Он знал, что тем, кого он любит, не причинят вред и не похитят с целью согнуть его волю. Этот его статус изменился неделю назад на глазах всего Барраяра.
- Мы справимся, - сказал он, наконец. «Нет ничего, что я бы отказался делать, чтобы прекратить твои страдания. Господи, помоги мне».
Майлз прижался к нему сбоку, обвил рукой плечи и крепко стиснул.
- Ступай на свои совещания. Дай Гейлу пару пробирок твоей крови. А потом приходи ко мне, - Грегор кивнул, и Майлз медленно отстранился и выпрямился. – Увидимся позже, - он коротко, сдержанно поцеловал Грегора и вышел в коридор к матери. Грегор остался сидеть на стуле, глядя в никуда, пока секретарь не пришел, чтобы позвать его на первую утреннюю встречу.
читать тут =)Всё это заняло пятнадцать часов. Грегор, низведенный до роли наблюдателя, отметил несколько стадий, пока вечер сменялся ночью, а ночь рассветом. Около полуночи они перестали говорить о соматических повреждениях, и в разговорах стало постоянно всплывать слово «неврологический». В течение двух последующих часов все причины постепенно исключались – не мелкоочаговое кровоизлияние, не опухоль, не какое-либо наследственное заболевание мозга. Еще через несколько часов, когда зарево рассвета медленно протянуло робкие серые пальцы к восточному небу, и начал заниматься тусклый снежный день, медики перестали смотреть Грегору в глаза.
Где-то в середине ночи Корделия сама привезла Майлзу смену одежды. Она прошептала сыну пару слов, а затем присоединилась к Грегору.
- Здравствуй, дорогой, - это было все, что она сказала, потянувшись почесать между ушками Негри, свернувшегося на коленях Грегора. Грегор был очень напуган, но все же очень рад увидеть ее. Эта радость помогла на время собраться с мыслями, когда импровизированное совещание лучших медицинских умов Барраяра опять привело к изменению курса поисков. У Корделии гораздо больше опыта в таких вещах. Они почти не разговаривали, час за часом сидя рядом в удобной комнате ожидания дворцовой клиники. За окном сменились все оттенки ночи, и Грегор не мог сказать, сколько на самом деле прошло времени, когда Аллегре нерешительно подошел к нему.
- Да, - отозвался он, спуская Негри на пол и неловко поднимаясь, - одну минуту. – Он помедлил, затем прошел через комнату к Майлзу, который полусидел в удобном кресле, а от его головы тянулись какие-то провода к устройству, напоминавшему его стимулятор припадков. В последние часы он почти ничего не говорил, только отвечал на заданные вопросы. – Я должен ненадолго уйти, - предупредил Грегор, вдруг чувствуя себя нерадивым школьником, пытающимся улизнуть с урока. – Утренний доклад Службы Безопасности.
Майлз поднял на него покрасневшие глаза:
- Иди, конечно, - пробормотал он с отрешенной улыбкой.
Грегор задержался на мгновение:
- Тебе стоит сделать перерыв, и поскорее, - он чувствовал себя уставшим, издерганным и полностью вымотанным.
- Я думаю, осталось еще немного, - ответил Майлз со странным пророческим оттенком в голосе. – Мы почти закончили, - он твердо встретил взгляд Грегора.
Аллегре сопроводил его до кабинета. Он, похоже, тоже не спал, подумал Грегор.
- Давайте побыстрее, ладно, - устало произнес Грегор, садясь за стол.
Аллегре кивнул, мудро воздержавшись от комментирования текущей ситуации. Вместо этого он начал свой обычный доклад, и натренированный за многие годы мозг Грегора начал оценивать, сортировать и раскладывать по полочкам факты. Барраярские и комаррские перевозки в секторе Тау Кита проходили во всё менее благоприятных условиях, и все дипломатические меры были безуспешны. Еще было несколько упоминаний о неприятных политических событиях на старой Земле, и новостей гораздо ближе к дому - по комаррскому отражателю: последняя секция была уже собрана и должна быть запущена к весне. Здесь Аллегре помедлил, неуверенно покосившись на свои записи.
- Коммодор Галени предполагал, что время выбрано удачно, - мрачно добавил он. – Раз имя лорда Форкосигана так тесно связано с решением о починке и расширении отражателя, Галени считает, что его присутствие на завершающей церемонии будет весьма полезным. Для вас обоих, если говорить по существу.
- Согласен, - признал Грегор. Майлз, невероятными усилиями добившийся принятия комаррского проекта в Совете, несомненно, заслуживал каждую толику неохотного уважения и благодарности комаррцев, и ему следовало там появиться.
Аллегре подождал немного, а затем продолжил:
- У нас есть полная оценка объема контрабандного товара, обнаруженного на «Радуге сумерек» два дня назад. Всего на борту было более чем на миллион марок «попрыгунчика» и некоторое оборудование, по мнению наших техников, предназначенное для его производства, - скривившись, он добавил: – Улов приличный, но все больше и больше данных, что мы имеем на планете как минимум одну полностью укомплектованную лабораторию.
- Какая у них система поставок? – поинтересовался Грегор. – При такой организации можно ли быстро перенести это производство в чей-нибудь подвал?
- К счастью, нет, - сказал Аллегре. – Мне сообщили, что здесь речь идет об очень большом количестве громоздкого оборудования, а также об изрядном уровне шума, несмотря на глушители, не говоря уж об использовании некоторых весьма летучих и горючих химических соединений. По оценкам людей Дрейда, можно предположить, что мы должны искать нечто лишь немного уступающее по размерам обычному городскому кварталу. И нет смысла делить это производство на несколько лабораторий поменьше, - добавил он, предупреждая следующий вопрос Грегора. – Риск перевозки большого объема промежуточных соединений из одной точки в другую перевешивает все возможные преимущества.
- Ну, уже что-то, - подвел итог Грегор. – Полагаю, не стоит надеяться, что при зачистке Ист-Сайда кто-то из стражи на нее наткнется. Или что они сами себя обнаружат, случайно взлетев на воздух.
Аллегре уклончиво пожал плечами, давая понять, что ни он, ни его аналитики не могут предоставить однозначных прогнозов.
- Хорошо. Убедитесь, пожалуйста, что муниципалы выполняют зачистку без излишнего шума. Мы ведь не хотим спугнуть наших местных наркопроизводителей, чтобы они перебрались куда-нибудь подальше. Что там ещё?
- Граф Форпатрил прекратил свои выпады против вашей помолвки. Ему подсказали, что его поведение крайне непатриотично, так что он поутих.
Грегор кивнул. Ни он, ни Майлз, не говоря уж об Айвене, не ожидали от обычно нелюдимого и неприветливого Фалько Форпатрила такой открытой агрессии. Хотя это имело свою подоплеку: граф, после первого изумления и смятения, уже начал привыкать к мысли, что его родственник когда-нибудь накинет на свои плечи императорскую мантию.
- Мои агенты сообщают, что надеются схватить Франца Фэвила, основателя и идейного вдохновителя Телохранителей, в ближайшие несколько дней, - продолжил Аллегре.
- Хорошо, - сказал Грегор, нахмурившись. Телохранители существовали задолго до провозглашения Айвена Наследником, даже до того, как Майлз узнал о чувствах Грегора. Они были новыми выразителями старых идей и одной из первых группировок, открыто заявивших, что Грегор так долго правит один, потому что предпочитает собственный пол. Они ужасно взбесились, когда их предположения подтвердились, и теперь из банального политического раздражителя превратились в опасно непредсказуемую партию. Не то, чтобы Грегор или СБ могли назвать их серьезной угрозой его личной безопасности, но обнаружение в месте их обычных встреч тайника с самодельной взрывчаткой сразу переместило их на первые строчки списка.
Майлз, припомнил Грегор, наградил их только недоуменным пожатием плеч:
- У них явно проблемы, - разъяснял он Грегору всего неделю назад. – Последние пять лет они кричали всем и каждому, кто хотел слушать, что ты не можешь управлять Империей, потому что предпочитаешь мужчин. А когда это случилось, и ты предпочел меня, то их собственная паранойя – я отказываюсь называть это проницательностью – ударила им в голову. Если ты страдаешь этими вырожденческими вкусами уже пять лет, а может и дольше, почему ты до сих пор не вверг Барраяр в пучину беззакония и разложения? Нет, - заключил он, взмахнув рукой, будто отметая нелепые слова, - я беспокоюсь не о них. Они борются против нас по устаревшим правилам. Полностью непригодным, когда речь идет о борьбе за людские умы. Если Барраяр решит, что он не приемлет меня, это произойдет только потому, что я… Майлз, а не потому, что я лорд Форкосиган, или горбатый карлик, или мужчина, – по крайней мере, такова была точка зрения Майлза.
Грегор был склонен с ним согласиться, хотя и не собирался выпускать контроль над группой из своих рук. Телохранители состояли из барраярцев, неистовых в своей вере. Грегор никогда не позволял себе забыть, что его положение на самой вершине барраярской пирамиды власти означает, что он как раз и является наиболее уязвимым к любым, пусть даже очень кратковременным, волнениям, идущим с самых низов.
- Какие-то еще проблемы с этой стороны? – уточнил Грегор, собравшись с мыслями.
- Ничего нового, - сказал Аллегре, взглянув на свой листок, будто проверяя, не появилось ли там что-нибудь, пока он не смотрел. – Все проходит даже более гладко, чем мы ожидали, - добавил он, подняв взгляд. - Это заслуга как ваша, так и лорда Форкосигана.
Грегор уклончиво хмыкнул. «Гладко…» Он подозревал, что это слово больше не актуально.
- Есть еще кое-что, - продолжил Аллегре. – Думаю, лорд Форкосиган это оценит, - Грегор выпрямился, чуть-чуть расслабив плечи. Аллегре перенял привычку Саймона придерживать одну-две хорошие новости на самый конец доклада. Когда Грегор был помоложе, он сравнивал эту манеру с родительским методом вознаграждать ребенка сладким после послушно съеденного супа. Сейчас он ценил эту необходимую тактику, как один из немногих защитных приемов против цинизма и мизантропии, которые неизменно проявлялись после некоторого времени пребывания у власти.
- Ну? – подтолкнул он.
- Несколько групп ветеранов начинают объединять силы, - произнес Аллегре. – Их цель – улучшить отношение общества к раненым и инвалидам. Такое уже случалось раньше, правда, с переменным успехом, но сейчас у них действительно больше возможностей. Толчком, несомненно, явилось то, что лорд Форкосиган был ранен при исполнении долга, а также новые напоминания об истории с солтоксином.
- Ему это понравится, - улыбнулся Грегор. – Он как-то говорил мне, что в девяносто девяти процентах быть живым примером мерзко и отвратительно, но все окупается оставшимся одним процентом, - его улыбка померкла, а взгляд бессознательно обратился к двери.
- И, сир, - начал Аллегре, неловко прокашлявшись, - наверное, нам стоит обсудить новые обстоятельства. Если состояние лорда Форкосигана…
Грегор оборвал его резким жестом.
- Нет, - сказал он, - не сейчас. Мы не знаем, чем вызвано его состояние. Это будет только напрасной тратой времени. – Он встал, пресекая все невысказанные доводы. Аллегре волей неволей тоже пришлось встать и пройти вперед, чтобы открыть дверь перед императором.
Когда Грегор вернулся, Майлза уже освободили как от всех диагностических аппаратов, так и от внимания врачей, и он спокойно пил кофе и завтракал вместе с Корделией. Его руки, как заметил Грегор, чуть подрагивали. Усталость? Или…
- Они совещаются, - предупредил Майлз вопрос Грегора. Он взглянул поверх плеча Грегора на Аллегре: – Фортала вылетел отсюда минут двадцать назад, - добавил он и снова посмотрел на Грегора твердым невозмутимым взглядом. – Если бы надо было предполагать, я бы сказал, что он собирается начать полномасштабное расследование обстоятельств моего отравления.
Аллегре перевел дыхание:
- Сир, могу я…
- Идите, - Грегор кивком отпустил его. Он глубоко вздохнул, затем еще раз, и осторожно присел рядом с Майлзом. – Что заставило тебя так думать? – спросил он.
Майлз поставил чашку и сцепил руки на коленях.
- Они выделили в моем мозге некое химическое вещество, - пояснил он. – У меня создалось впечатление, что его там быть не должно, - Майлз пожал плечами. – Мысль об отравлении напрашивается сразу.
Горькое и едкое слово проникло в сознание Грегора. Он встретился взглядом с Корделией поверх головы Майлза: ее лицо было бесстрастным, но в глазах угадывался испуг.
Десять минут спустя вернулся лорд Фортала, держа в руках запечатанный контейнер для улик. Он отнес его консилиуму врачей в лабораторию, затем вернулся и предстал перед Императором.
- Они попросили на исследование кинжал, которым был ранен лорд Аудитор Форкосиган, - объяснил он. – Мы также проверяем кухню в особняке Форкосиганов, и здесь, во дворце и в клинике. Лорд Форкосиган, где еще вы ели за последний месяц?
Майлз наморщил лоб, а затем вздохнул:
- Спросите у леди Элис, - сказал он. – У нее есть мое расписание визитов. Кроме этого… я немного выпил с Дувом Галени вечером. В «Птичке и Медведе». Думаю, это все.
Фортала кивнул, сделал пометки и, извинившись, вышел.
Через некоторое время в комнату вошли представители медицинской элиты, мрачные все как один. Они разошлись по комнате, шурша бумагами и тихо переговариваясь. Тот, которого они явно выбрали своим представителем – полный седой мужчина лет шестидесяти – вышел вперед и поклонился.
- Я вице-адмирал Пирс Гейл, - представился он, правильно восприняв их вопросительные взгляды. Вчера он был всего лишь частью батальона докторов, подумал Грегор. – Я специализируюсь в нейробиохимии и имею некоторые познания в инопланетных токсинах… ядах, - он опустил взгляд на пачку бумаг у себя в руках, затем снова посмотрел на них. Он говорил для всех, но, казалось, обращался именно к Майлзу. – Химический агент, который мы выделили из вашей лобной доли, никогда мне ранее не встречался. Он присутствует там в необычайно малых количествах, из-за чего мы с большим трудом смогли его распознать и получить образец. У меня нет никаких сомнений, что он неестественного происхождения. Я не уверен, но есть ряд признаков, позволяющих считать его причиной ваших недавних проблем со здоровьем.
- Я получил его при ранении? – уточнил Майлз.
- Ну, формально нет, - произнес доктор, - но практически, нож был передающим звеном.
- Садитесь, - вздохнув, предложил Майлз, - это займет много времени.
Гейл сел, положив свои записи на стол, и опершись на них ладонями, продолжил:
- На лезвии ножа были обнаружены следы растворителя, обычный спектр бактерий, частички кожи нападавшего, множество других, вполне опознаваемых веществ, одно вещество, определяемое с трудом, но, кажущееся безвредным, и значительное количество вашей крови, лорд Форкосиган, - он кивком подозвал одного из коллег, который протянул ему маленький пузырек. – Это было взято у вас вчера вечером, - объяснил Гейл и поставил его на стол между ними. – Кровь была обследована на различные вещества. Ничего необычного не обнаружилось, за исключением той неизвестной субстанции с лезвия ножа. Это жирная кислота с короткой, слаборазветвлённой углеродной цепью, почти идентичная некоторым натуральным аналогам. В человеческой крови она полностью инертна и безвредна. Биологический обломок, если так можно выразиться, - впервые он посмотрел на Грегора. – Я хочу сказать, что нельзя говорить о некомпетентности или ошибке ученых СБ, проводивших исследование ножа. Или врачей, курировавших выздоровление лорда Форкосигана. Они попросту не знали, на что именно смотрят.
Грегор коротко кивнул:
- И о чем конкретно идет речь?
Гейл постучал по пузырьку.
- Здесь – ничего экстраординарного. У этого вещества есть необычное свойство, которое и натолкнуло нас в первый раз на правильный путь: оно проникает через гематоэнцефалический барьер. Очень немногие вещества имеют соответствующую растворимость и способны легко через него проходить – головной мозг имеет весьма сложную систему защиты от многочисленных попадающих в наш организм токсинов. Однако, как ни странно, в вашем мозге почти нет следов этого вещества.
- Оно преобразовалось в яд, - сказал Майлз.
- Да. Как только оно выходит из кровотока, то необычайно быстро переходит в другую форму. Мы выделили образец из вашей крови для исследования. Ничего не происходило, пока мы не додумались поместить его в химическую среду, сходную с человеческим мозгом. Присутствие совокупности нейромедиаторов было ключевым моментом.
- И что оно делает? – напрямую спросил Грегор.
Гейл глубоко вздохнул:
- Честно говоря, именно в этом я уверен меньше всего. У нас есть известные симптомы – тремор и быстрая потеря тонуса мышц в руках, временные короткие провалы в памяти, мышечная слабость в конечностях, возрастание судорожной активности, - он загибал пальцы. – Как я уже сказал, находясь в кровотоке, это вещество безвредно. Ваши мышцы физически без изменений, лорд Аудитор Форкосиган. Проблема чисто неврологическая. Изменены нейроны, и они действуют неправильно, давая ложные команды организму, - он помедлил мгновение. – Больше всего меня волнуют проблемы с памятью. Это предполагает прямое повреждение, а не изменение. Эффект пока еще слишком незначителен, чтобы четко отличить его от нормальных возрастных изменений мозга, но накопление этого вещества в лобных долях вызывает тревогу, - он перевел взгляд с Корделии на Грегора, а потом на Майлза. – Симптомы будут усиливаться, - сказал он напрямик. – Поскольку концентрация яда медленно возрастает, и повреждения расширяются, ваше самочувствие быстро ухудшится, могут возникнуть и новые симптомы. В лобных долях находятся центры принятия решений, планирования и мелкой моторики.
- А, - отозвался Майлз. Он поерзал в кресле и скрестил лодыжки. – Это убьет меня?
- Я просто не знаю. Если повреждения будут распространяться к центрам автоматизма в стволе мозга… мы должны продолжить исследования, прежде чем делать прогнозы.
- А, - повторил Майлз.
- Есть ли какое-то лечение? – впервые вступила в разговор Корделия.
- Думаю, по крайней мере, с половиной проблемы нам повезет, - медленно проговорил Гейл, раздумывая. – Как только мы обнаружили, что произошло, я начал прикидывать возможные пути очищения крови лорда Форкосигана от инертного компонента. Метод, которым мы получили образец, не годится – он полностью разрушает структуру крови. Также мы не можем удалить всю вашу кровь, а любой другой путь, достаточно медленный, чтобы быть безопасным, не приведет к долгосрочным результатам. Но еще остается изрядное количество прототоксина, полагаю, его можно так назвать, и если мы можем удалить его до того, как он превратится в яд… Я, правда, пока не уверен, стоит ли использовать механическую фильтрующую систему или создать искусственные антитела.
- А вторая половина? – напомнила Корделия. – Активный токсин?
- Он очень коварен, - Гейл развел руками и покачал головой. – Если решать логически, то первым шагом было бы воссоздание токсина, а затем приготовление антидота. Проблема в том, что это займет слишком много времени.
- А времени как раз может не быть, - закончил Грегор. Весь мир, казалось, сузился до этой длинной, выложенной белым кафелем, комнаты, до ее угла, до них троих, сидевших рядом на низкой софе, и мужчины напротив. «Разгадай свои химические загадки и расскажи нам о нашем будущем».
- Нет, - произнес Гейл. – Мы назначим команду заниматься этим, но в то же время будем пытаться искать и другие пути решения. – Он поднял руку, увидев, что Корделия хочет заговорить. – Если бы я знал - какие, я бы начал работу прямо сейчас, - мягко закончил он.
- Мои реакции на препараты всегда были необычными, - сказал Майлз рассеянно. – Не вижу, почему в этот раз должно быть по-другому.
- Я обратил внимание на это в вашей медицинской карте, - кивнул Гейл. – Кстати, я звонил вашему лечащему неврологу. Он может лучше оценить, как токсин повлияет на ваше судорожное расстройство. Я в этом не специалист. Мы попытаемся воссоздать уникальную биохимическую картину вашего мозга как можно быстрее, лорд Форкосиган, для клинических испытаний.
Губы Грегора не слушались, но он заставил себя говорить:
- Вероятно, вам следует провести отдельное исследование и для меня, - предложил он. – Ведь именно я был мишенью. Что это… вещество делает с Майлзом и что оно должно было сделать со мной, возможно, сильно различается. Это может помочь.
Гейл кивнул, и Грегор уловил мелькнувший в его глазах огонек сострадания.
- Мы возьмем образцы и у вас, сир, - согласился он.
- Планируйте работать прямо здесь, - приказал генерал Аллегре с места, где он стоял, около расположившихся как раз по обе стороны от двери Форталой и Инсери. Грегор вздрогнул: он не заметил, их прихода. – Сир, - продолжил Аллегре, - могу посоветовать вам держать эти исследования в максимально возможной тайне.
- Да, - согласился Грегор. Он прижал руку ко лбу и быстро ее опустил. Прошлые несколько недель были чудом эквилибристики. Они удерживались до настоящего времени, но что-то подобного масштаба...
- Прошу вас, вице-адмирал, сначала утвердите у меня выбранных для работы сотрудников, - повернулся Аллегре к Гейлу. Холодным оценивающим взглядом он обежал комнату: - Если хоть слово из прозвучавших сегодня достигнет прессы, в первую очередь мы подумаем о врачебном персонале.
- Доставьте сюда все необходимое, - обратился Грегор к Гейлу, - оборудование, в том числе. Я назначаю вас ответственным.
Гейл, не вставая, склонил голову:
- Вы извините меня, сир, но я не буду вас благодарить за такую честь, - тихо признался он. – Думаю, вы часто будете мне нужны, лорд Форкосиган. И, пожалуйста, сообщайте мне, если вы заметите какие-нибудь изменения в состоянии. Прогрессирование должно быть медленным, но неуклонным. Есть ли ко мне еще вопросы?
- У меня есть один, - произнес Майлз. – Если бы я обратился к врачу по поводу своих проблем раньше… это бы что-нибудь изменило? – в первый раз за все утро его голос чуть дрогнул.
Гейл отнесся к вопросу серьезно:
- Возможно, нет. А может быть и да. Если бы вы раньше поговорили с вашим лечащим врачом, весьма вероятно, он ничего не смог бы обнаружить. Яд бы присутствовал в вашем мозге в неопределимо малом количестве. Дало ли бы дополнительное время какой-то эффект, пока непонятно.
- Спасибо, - ответил Майлз.
Доктора вышли, оставив Грегора, Корделию и Майлза сидеть рядом – измученной, встревоженной группкой.
- Пора домой, дорогой, - тихо сказала Корделия.
Майлз кивнул и устало вышел, чтобы переодеться в одежду, которую мать ему принесла несколько часов назад. Грегор и Корделия долго смотрели друг на друга, затем Грегор склонился, пряча лицо в ладони.
- Как ты? – мягко спросила Корделия.
- Если великое испытание – это великий дар, то этот я не хочу. Я бы хотел вернуть все обратно, пожалуйста.
- Сожалею, малыш, но это не сработает.
- Почему нет? – жалобно протянул он.
- Возможно, дар в данном случае не лучшее слово, - поправила Корделия, печально скривив губы в задумчивой усмешке.– Стечение обстоятельств, быть может? Страдания раскрывают силу наших душ. В порыве чрезмерной боли мы вырываемся за пределы собственных границ – гораздо дальше, чем могли бы ожидать от себя. И неожиданно, когда все завершается, мы вдруг осознаем, что вовсе не достигли пределов своих возможностей, а только расширили горизонты.
Грегор покачал головой:
- Это слишком слабое утешение. Я не хочу расти. Я бы сжался в крошечный, маленький комочек, если бы это могло спасти его.
Корделия нежно положила руку между его лопаток:
- Мы все должны сохранять здравый рассудок, Грегор. Вокруг нас безумно много случайных жестоких событий, и я нахожу утешение в создании им предназначений.
«А я - нет. Не сегодня».
Майлз вернулся и прислонился к дверному косяку, глядя на них.
- Не думаю, что ты можешь поехать в особняк Форкосиганов вместе с нами, - обратился он к Грегору.
Грегор покачал головой.
- Сегодня утром запланировано несколько встреч, где я должен присутствовать, - вздохнул он. – Так что мне лучше остаться здесь, чтобы меня могли дергать, когда понадобится. Возможно, я смогу разобраться со всем к полудню.
- Ты уверен, что все в порядке? – спросил Майлз. – Ты просидел здесь всю ночь.
- Все нормально, - Грегор взглянул на Корделию. – Дай нам минутку? – она кивнула, прошла мимо Майлза, взъерошив его волосы коротким, сдержанным жестом, и закрыла за собой дверь.
Майлз прочитал его мысли одним пронизывающим взглядом, будто выдернул все непроизнесенные слова прямо из разума Грегора. «Я сделал это с тобой. Прости меня».
- Прекрати, - сказал Майлз, подходя и садясь рядом с ним.
Грегор склонил голову, уставясь в пол между своими ботинками.
- Именно так, - тихо заговорил он. – Когда я проигрывал в голове худшие варианты развития событий… что-то, черт возьми, так близко похожее на это. – Близко, но не совсем - без особых усилий он мог представить, как Майлз падает мертвым к ногам на камни бульвара.
- Я тоже, - отозвался Майлз. – Я уверен, ты уже думал об этом, но промах убийцы вовсе не означает, что заговор – а я все больше убеждаюсь, что это именно заговор – провалился. На самом деле, - он заколебался, и Грегор против воли поднял глаза. Майлз сидел напротив него в такой же позе, засунув ладони между колен и опустив взгляд. – На самом деле, - повторил Майлз, - возможно, я как раз преподнес им желаемое, словно подарок к Зимнепразднику. – Он безрадостно поднял взгляд: – Если ты продолжаешь настаивать, что именно ты столкнул нас в эту яму, должен подчеркнуть, что именно я буду тянуть тебя за собой глубже и глубже.
Голос на мгновение подвел Грегора. Он, наконец, осознал это, как понял бы любой, кто привык думать о подобных вещах. Заговорщикам, если они действительно были, не удалось отравить императора, зато они получили императора, открыто влюбленного в случайную жертву этого отравления. Единственным утешением Грегора, не имевшего близких родственников, было то, что отсутствие семьи укрепляло его позиции. Он знал, что тем, кого он любит, не причинят вред и не похитят с целью согнуть его волю. Этот его статус изменился неделю назад на глазах всего Барраяра.
- Мы справимся, - сказал он, наконец. «Нет ничего, что я бы отказался делать, чтобы прекратить твои страдания. Господи, помоги мне».
Майлз прижался к нему сбоку, обвил рукой плечи и крепко стиснул.
- Ступай на свои совещания. Дай Гейлу пару пробирок твоей крови. А потом приходи ко мне, - Грегор кивнул, и Майлз медленно отстранился и выпрямился. – Увидимся позже, - он коротко, сдержанно поцеловал Грегора и вышел в коридор к матери. Грегор остался сидеть на стуле, глядя в никуда, пока секретарь не пришел, чтобы позвать его на первую утреннюю встречу.
@темы: WPB
-
-
04.09.2008 в 13:24-
-
04.09.2008 в 17:36-
-
04.09.2008 в 19:51-
-
04.09.2008 в 19:54Ну напиши, что ли - какие именно =)