Глава 9.
клик=)Конечно, Айвену не в первый раз приходилось играть роль сиделки Майлза. Хотя, и не так уж часто – обычно эта участь ложилась на плечи более надежных людей, которые не отзывались на «Айвен, ты идиот» как на настоящее имя. Но все же несколько раз за многие годы его удостаивали доверия, правда, никогда еще это не было так тяжело.
Когда Майлз улегся на больничную кровать, Гейл засуетился, подключая массу гудящей аппаратуры и трубок перед процедурой, а Айвен припомнил, невольно сравнивая, ту напряженную, удручающую зиму как раз четыре года назад, когда Майлза с треском выперли из СБ, и Айвена отрядили присматривать за побегом/глупостью/суицидом. Существенных различий почти не было.
- Оставайся с ним насколько возможно, пока мы не уедем на озеро, - сказал граф, одной рукой крепко сжимая плечо Айвена. – За исключением того случая, не было никаких признаков усиления агрессивности. Но будь рядом. Развлекай его и поддерживай, пока доктора будут фильтровать кровь, – он помедлил, его лицо приобрело жесткое выражение. – И постарайся не оставлять его наедине с Грегором. Скажи, что может случиться несчастье, если он будет…
- Я понял, - поспешно отозвался Айвен.
Так он оказался здесь, ожидая пока Гейл и его помощники закончат последние приготовления перед длительным курсом очищения крови, чтобы он мог развлекать Майлза и удерживать его от попыток кого-нибудь убить. Так же как и в прошлый раз. Но почему горечь перехватывает горло?
Доктора, наконец, ушли, прикрепив к одной руке Майлза трубки, необходимые для забора крови, которые проходили через сложный аппарат, стоявший в изголовье кровати, к другой руке. Не идеальный вариант, как уже раньше объяснял Гейл, но, учитывая хрупкий организм Майлза и его общую восприимчивость, когда дело касалось лекарств, лучший. Они надеялись убрать изрядную долю прототоксина, до сих пор циркулировавшего в крови Майлза.
Айвен перевел дыхание и опустился в кресло:
- Итак, - храбро начал он, - ты слышал анекдот про комаррца, барраярца и козу?
Айвен осознал, что не может собраться с мыслями, пока в течение вечера занимался обычной рутиной «развлеки кузена Майлза и держи его подальше от неприятностей». Майлз был необычайно послушен, но все же Айвен склонялся к тому, что это вызвано обычными раздумьями, а не проявлением заболевания. Его кузен подремал пару часов, закрыв глаза, похоже, даже не желая разговаривать. Айвен дал ему поспать. Усталость, по словам Гейла, будет медленно нарастать. «Я никогда не думал, что из всех возможных вариантов смерти Майлза ожидает смерть во сне».
Грегор зашел на несколько минут, пока Майлз спал. Он рассеянно приветствовал Айвена, погладил щеку Майлза легким жестом и пообещал вернуться к обеду. Видеть Грегора было тяжело, понял Айвен после того, как император вышел. Грегор носил маску самообладания так же безупречно, как и всегда, но непохоже было, что улыбка еще когда-нибудь вернется на его лицо. Но сейчас, спустя день после того, как они узнали, что Майлз умирает, казалось, будто пронзительный крик затаился в спокойных глазах Грегора. Это заставило Айвена похолодеть.
Майлз пошевелился и, зевнув, проснулся. Он раздраженно дернулся и замер, поскольку трубки ограничивали подвижность рук.
- Не надо, - автоматически отозвался Айвен, почти оцепенев. Его душа в эту секунду ушла в пятки: до него внезапно дошла одна вещь, совершенно очевидная, если подумать, но почему-то пришедшая ему в голову только сейчас. – Гхм, Майлз? – полузадушено спросил он.
Майлз замер и внимательно посмотрел на него:
- Что?
Айвен неловко поерзал в кресле, краски потихоньку возвращались на его лицо. Он подумал, что никогда в своей жизни не чувствовал себя таким расчетливым сукиным сыном, а это говорило о многом. Но, учитывая все обстоятельства, ему было необходимо задать этот вопрос, и лучше Майлзу, чем Грегору.
- Эм, - протянул он, - Послушай, я не собирался этого говорить, но… эхм…
- Поживее, - раздраженно бросил Майлз. Тоже симптом, если верить Гейлу. Задним числом Айвен отметил, что Майлз уже давно стал вспыльчивей, чем обычно. Особенно, как подчеркнул дядя Эйрел, в ту ночь в баре (хотя, если честно, Айвен сам был недалек от того, чтобы врезать Мэтью Форсуассону; Майлз просто добрался до него первым). Но все равно это было нетипичное поведение для человека, постоянно жившего под большим грузом ответственности и до сих пор никогда не срывавшегося.
- Хорошо, - сказал Айвен, выплевывая слова одной тирадой. – Меня провозгласили наследником только для того, чтобы прикрывать вас, пока вы с Грегором не обзаведетесь своими детьми. Но что будет, если этого не случится?
Майлз резко захлопнул рот:
- А-а, - протянул он.
- Я не хочу сказать… - начал Айвен. – Просто я никогда не собирался быть настоящим наследником. Господи, ты ведь выбрал меня именно поэтому. Если… если…
- Грегору только тридцать девять, - отозвался Майлз. Его лицо было удивительно бесстрастным. - Ничего не мешает ему найти кого-нибудь еще.
Айвен фыркнул:
- О, ради бога!
- Я серьезно.
- Как и я. Подумай, это же Грегор. Он ждал тебя десять гребаных лет. Ты… все, что он видит – это ты. Я буду чертовски удивлен, если он обратит внимание на кого-то другого.
- Хмм, - уклончиво промычал Майлз. Он оторвался от созерцания отдаленных перспектив и с пугающим напряжением посмотрел на Айвена. – Никто и никогда не говорил, что ты не настоящий наследник, - сказал он. – Если бы Грегор умер в эти четыре года, ты бы стал императором. Нет ничего более реального.
Айвен скрестил руки на груди:
- Прикуси язык.
- Ты думаешь, что не справишься с этим? – с любопытством уточнил Майлз.
- Не думаю. Знаю, что не справлюсь.
Майлз пожал плечами:
- Может быть. Я знаю, что ты так думаешь. Но я всегда верил, что мы никогда не можем правильно оценить свои собственные возможности. Это удивительно, знаешь ли, но нам не заглянуть так далеко.
- Да, хорошо, спасибо, конечно, но в мои планы не входило это выяснять, - защищаясь, произнес Айвен.
- Мы делаем то, что можем, - отозвался Майлз почти нежно. – Более того, мы делаем то, что должны, - он помедлил, морщинки пересекли его лоб. Он молчал так долго, что Айвен беспокойно заерзал в кресле, подозревая, что Майлз преуспел в искусстве спать с открытыми глазами. Поэтому, неожиданно услышав грубую и резкую ругань Майлза, Айвен подпрыгнул и попытался одновременно проверить свои тылы, кардиомонитор и наличие острых предметов поблизости. – Мы делаем то, что можем, - повторил Майлз, очевидно говоря сам с собой. – Черт. Чертов тупица.
- Эээ, - начал Айвен.
- Позови ко мне Гейла, ладно?
- С тобой все в порядке? – спросил Айвен, поднимаясь.
- Все прекрасно, - Майлз повелительно махнул рукой. Внезапно он перестал казаться отрешенным. – Просто найди Гейла и подожди недолго в коридоре.
Наполовину встревоженный, наполовину успокоенный, Айвен повиновался, привел Гейла и, понукаемый Майлзом, вышел за дверь. Ему ничего не оставалось, кроме как добрых полчаса мерить коридор шагами и размышлять, что же в очередной раз задумало это маленькое дерьмецо. Такая резкая перемена в Майлзе беспокоила больше всего, подумал Айвен, способность перейти от одурманенной слабости к четкой решительности за несколько секунд. Он считал, что они должны быть благодарны за минуты прояснений, но именно они делали промежутки между ними слишком мучительными.
Наконец, слегка ошарашенный Гейл вышел из комнаты. Он ушел прежде, чем Айвен успел поинтересоваться у него содержанием беседы, а Майлз был удивительно необщителен весь оставшийся вечер. Айвен, в конце концов, прекратил попытки втянуть его в разговор и сидел молча, размышляя и разглядывая колеблющиеся линии на мониторах.
Грегор приехал вечером, почти перед самым ужином. Айвен уступил ему свой стул и пересел в другой конец комнаты, где тоже поужинал, пытаясь казаться незаметным.
У Грегора гораздо лучше получилось удерживать внимание Майлза, чем у Айвена за целый день. Это совсем нечестно, решил Айвен. Грегор может зачитывать телефонный справочник Форбарр-Султаны, а Майлз все равно будет его слушать. Остальным же приходится добиваться внимания с большим трудом.
- Элис сообщила мне, что ты выбрал музыку для помолвки, - сказал Грегор за десертом.
Майлз поднял взгляд, поглядел на него мгновение, а затем отложил ложку:
- Я бы хотел пойти дальше по плану, - проговорил он.
- Я так и понял.
- Тебе не понравилась музыка?
- Напротив, я уверен, это прекрасный выбор.
- Думаю, что к концу Зимнепраздника все так или иначе разрешится, - тихо признался Майлз. – И независимо от исхода, полагаю, состоится довольно большой прием.
Айвен быстро отвернулся, не в силах смотреть, как мучительная судорога исказила лицо Грегора.
- Я не возражаю, - негромко произнес он, - просто поинтересовался.
Майлз помолчал, рассеянно теребя свое одеяло.
- Я бы хотел поклясться тебе, - медленно произнес он, - что буду стоять рядом с тобой в бальной зале в последний день Зимнепраздника и произносить мои обручальные обеты. Я бы хотел дать тебе слово, что буду там, даже если мне потребуется вся рота дворцовых охранников, чтобы помочь устоять на ногах.
Один месяц и одиннадцать дней, осознал Айвен. Они собирались обручиться в последний день года и Зимнепраздника, как раз перед кострами и фейерверками. По прогнозам Гейла, Майлз уже будет лежать на смертном одре.
- Думаю, я поклянусь тебе в этом, если не возражаешь, - предложил Майлз. – Возможно, я и не смогу исполнить клятву, но вообще-то я очень серьезно отношусь к данному мною слову.
- Если это поможет, - согласился Грегор.
- Тогда хорошо. Я даю тебе мое слово Форкосигана. Мы законным образом обручимся в конце Зимнепраздника.
Он откинулся назад, явно удовлетворенный разговором. Грегор, с другой стороны, выглядел еще более задумчиво.
- Если хочешь, - начал он медленно, - мы можем не ждать. Мы можем сделать это сейчас – сегодня вечером. Черт, мы можем устроить гребаную свадьбу на следующей неделе, если это сделает тебя счастливым, если это так много для тебя значит.
Майлз на пару секунд задумался над этим предложением, но затем покачал головой:
- Нет, - сказал он. – Думаю, помолвки будет достаточно. Как мне кажется, это вполне законные узы. И если уж быть честным, для меня это не играет большой роли, но может много значить для тебя, в будущем.
Грегор моргнул, по-видимому, так же озадаченный, как и Айвен. Но все что он произнес, было осторожное:
- Как хочешь.
- Кроме того, - добавил Майлз, посмотрев на них взглядом полным… чего-то непонятного, – мы проделали чертовски много работы, чтобы этого достичь. И я не собираюсь выкидывать на ветер все наши усилия. Мы подождем до Зимнепраздника и будем обручены перед Богом и всей планетой так, как и планировали. Мы не будем все портить из-за шанса, что я не смогу это выдержать, - он улыбнулся. – Это ведь было бы очень досадно?
Грегор молча просидел рядом с Майлзом всю ночь. Айвен все собирался сказать, что ничего, кроме синяков под глазами, это ему не принесет, но все-таки сдержался. Майлза планировали забрать в Форкосиган Сюрло уже следующим вечером, а в связи с приближающимся приездом комаррцев, никто не мог сказать, когда Грегору удастся к нему выбраться. Было решено, что оправданием отсутствия Майлза будет его старая травма, осложнившая период выздоровления после героически полученного ранения. Ни слова лжи, в конце концов.
Майлз снова спал, когда Гейл наконец-то пришел отключить его от аппарата. Он проснулся одурманенный и полностью дезориентированный, осмотрелся вокруг блуждающим взглядом, пока его глаза не остановились на Айвене, и только тогда его замешательство прошло. Затем Майлз посмотрел на Гейла:
- Сработало? – спросил он, подавляя зевок.
- Пока неизвестно, милорд, - Гейл нагнулся над аппаратом и кивнул медтехникам, которые отсоединили трубки и забрали очередную пробирку крови. – Мы разберемся к тому времени, как вы оденетесь и будете готовы уезжать.
Айвен помог Майлзу переодеться, и хотя тот и возмущался, что способен самостоятельно одеться, было видно, что двигается он неловко.
- Ты хоть немного поспал? – почти обвиняющим тоном спросил Майлз.
- Почти нет, - отозвался Айвен. – Но я взял несколько отгулов, так что смогу отсыпаться до конца дня.
Майлз фыркнул и сел на кровать в ожидании Гейла.
- Мы уезжаем на озеро сегодня вечером, - произнес он после недолгого молчания.
- Я знаю.
Майлз вздохнул:
- Я не знаю, правильно это или нет, но похоже, все вокруг думают, что так будет лучше, - он взглянул на Айвена и спросил: - Ты сможешь туда приехать?
- Да, - отозвался Айвен. Его отпуск начнется со следующей недели. Он обсуждал это с Майлзом всего лишь шесть часов назад.
Гейл вернулся, сверкая улыбкой:
- Что ж, лорд Форкосиган, для разнообразия у меня для вас хорошие новости.
- Значит, оно работает?
- Очень неплохо. Тесты, которые мы только что провели, показали значительное снижение уровня прототоксина в вашей крови.
- Прекрасно. Это как-то изменит прогноз?
Гейл скривился:
- К сожалению, нет. В настоящее время достаточно много токсина уже находится в ткани вашего мозга. Я надеюсь, что эта процедура сможет замедлить экспоненциальный рост повреждения, но полностью не уверен.
- Я понял, - Майлз взглянул на Айвена и затем снова посмотрел на Гейла.
- Есть еще кое-что, - добавил Гейл. – У нас, возможно, получится предложить препарат, который временно смягчит симптомы.
- О? – отозвался Майлз со вспышкой интереса.
- Мои люди работают над этим, как и планировалось. Если у них получится, препарат сможет уменьшить тремор и пробелы в памяти, вероятно, даже прибавит вам сил, - Гейл поднял руку. – Не заблуждайтесь, на самом деле вы потратите изрядную долю ваших собственных ресурсов, это средство нельзя принимать постоянно. Или лучше совсем не принимать, если сможете удержаться.
- Понятно, - лицо Майлза исказилось на мгновение непонятной для Айвена эмоцией, а затем снова вернулось к маске безразличия. – Все же, - признал он, выпрямляясь, - это будет очень полезно. Спасибо вам, доктор. Пожалуйста, держите меня в курсе, пока я буду в отъезде.
- Конечно, лорд Форкосиган. - Медики откланялись и вышли, а Майлз спрыгнул с кровати. Пиму, который ждал, чтобы отвезти их с Майлзом в особняк Форкосиганов, наконец, разрешили войти и забрать их.
- Ну и зачем тогда это было нужно? – спросил Айвен, уже сидя в машине на пути домой. – Если на деле это совсем не меняет прогноз…
- Может и меняет, - мягко поправил Майлз. – Он не уверен. Возможно, изменится долгосрочный прогноз, - он задумчиво посмотрел в окно и затем сказал: - И мы должны были попытаться. Я стараюсь делать все возможное, в противном случае, остается только лечь и умереть прямо сейчас.
***
Майлз с родителями уехали в Форкосиган Сюрло на следующий день после процедуры очистки крови. Грегор так и не смог их проводить: личные причины, меньшие, чем чья-то смерть, были недостаточным поводом для прекращения его работы, да и в таких случаях далеко не всегда. Он ничего не слышал от Майлза до позднего вечера, когда измученный и борющийся с бессонницей лежал в постели. У них произошел странный неестественный разговор, и в один из немногих раз за долгие годы Грегор не нашел, что сказать.
Грегор задумался над идеей оставить комм-линк включенным на всю ночь, чтобы создать иллюзию присутствия друг друга, но понимал, что Майлзу необходим сон. Он пожелал доброй ночи и выключил комм. Тишина, воцарившаяся в спальне, показалась ему оглушающей.
Грегор всегда был жаворонком, но сейчас была еще поздняя ночь, одна в череде многих. Неудивительно, что ему понадобилось некоторое время, чтобы заметить что-то несомненно… странное. Каждый, от слуги до оруженосца, бросал на него какие-то особенные взгляды. Он мог поклясться, что видел, как несколько человек пытались скрыть ухмылку, прикрывшись ладонью. Другие просто задумчиво хмурились, окидывая его оценивающими взглядами.
Леди Элис, встретившая его в кабинете, выглядела идеально, даже несмотря на слишком ранний час.
Она серьезно кивнула ему в ответ на приветствие, но сама не произнесла ни слова, а только посмотрела на него удивительно мягким взглядом. Наконец, она нагнулась, поцеловала его в щеку и тихим голосом пробормотала:
- Порой ты такой милый мальчик.
Изумленно заморгав, Грегор уставился на нее, но прежде, чем он успел поинтересоваться, чем заслужил такое обращение, она уже успела вернуться к своему обычному оживленному стилю, вручила расписание на день и начала просвещать его относительно привычек и вкусов нового члена Совета Комарры и ее мужа, с которыми ему предстояло обедать.
Аллегре вошел в кабинет Грегора для обычного утреннего доклада с чашкой кофе для императора в одной руке и пачкой листков и комм-диском в другой. Грегор с благодарностью принял напиток.
- Доброе утро, сир, - поздоровался Аллегре и сел, повинуясь жесту Грегора.
- Доброе утро, - ответил Грегор. – За последнюю ночь произошло что-нибудь интересное?
- Конечно, сир, - обычный ответ Аллегре, но без обычной улыбки. – Во-первых, я получил новую информацию с Архипелага Джексона.
Грегор немедленно подобрался:
- Да? - очень тихо произнес он.
- Возможно, мы напали на след. Лаборатории Бхарапутры получили заказ на производство необычного нейротоксина около года назад. Его сравнили с образцом, полученным врачами у лорда Форкосигана. Мы пока не нашли покупателя – и заказ, и оплата проходили через сотни подставных лиц, так что потребуется много времени. Нет полной уверенности, что это тот же самый токсин, но пока мы больше ничего не смогли обнаружить.
- Есть ли антидот? – спросил Грегор, затаив дыхание. Он чувствовал себя, будто провел несколько последних дней под водой и, наконец, выплыл на поверхность за глотком свежего воздуха.
- Неизвестно, - отозвался Аллегре.
Грегор сделал несколько быстрых подсчетов. От Архипелага Джексона до Барраяра две недели, возможно, с самым быстрым курьером путешествие займет дней двенадцать, но это абсолютный минимум. А значит, для того, чтобы антидот достиг Барраяра до того, как повреждения Майлза станут необратимыми, его необходимо найти в ближайшие десять дней.
- Я бы хотел, - начал он медленно, - чтобы вы в вашем следующем приказе сообщили агентам, чтобы они делали все, что сочтут нужным. Если они найдут, кто сделал заказ – прекрасно, но самое главное для нас – разыскать антидот.
- Да, сир, - Аллегре сделал пометку в записях и поднял голову. – И теперь… - он подал Грегору диск. Император удивленно поднял бровь, но Аллегре только махнул рукой, предлагая ему самому вставить диск в комм-пульт и посмотреть.
Как оказалось, это была голозапись новостей. Одна из наиболее популярных репортеров головидео, шикарная блондинка, которая, как Грегор помнил, отличалась приторной язвительностью, улыбнулась и произнесла:
- Самой популярной новостью за последние две недели стало, безусловно, объявление императора Грегора Форбарра о его грядущей помолвке с лордом Аудитором Майлзом Форкосиганом, сыном адмирала Эйрела Форкосигана и наследником графства Форкосиганов. Это известие вызвало невероятный шквал эмоций: ярость, шок, недоверие, любопытство и даже радость. Правда, некоторые выражали подозрения в мотивах Форкосигана, сомневаясь, что у пары на самом деле, как они говорят, «настоящая любовь». Но сегодня вечером мы получили кое-что, опровергающее все подозрения. Это письмо к лорду Форкосигану, собственноручно написанное императором.
- О, Боже, - придушенным голосом простонал Грегор.
На изображении лицо молодой женщины сменилось самим письмом. Знакомый пергамент с гербом и водяными знаками Форбарра, исписанный его собственной рукой… Грегор вдруг страстно пожелал умереть на месте. Это чертовски несправедливо с их стороны, выставлять его слова – предназначенные только Майлзу, всегда только Майлзу – на всеобщее обозрение. Чертовски. Несправедливо. Он ненадолго, но всерьез задумался об ответных шагах: вполне можно сделать так, что эта девица больше не подойдет к головиду ближе, чем на пятьдесят метров.
Нет. Это будет уже нечестно с его стороны. Тем более что кроме нее, за этим стоит еще много людей. Она просто оказалась в центре внимания.
Но тут мужской голос, вероятно, самый похожий на его собственный, какой они смогли найти за столь малое время, начал читать письмо вслух, и он едва не передумал.
- … до тебя я не знал, что у меня есть столько сил идти к тем целям, которые ты мне открываешь. Но теперь - знаю.
Он никогда не задавался вопросом, почему снова и снова берет ручку и бумагу. Возможно, письмо позволяло ускользнуть от строгого внутреннего контроля, от осторожного взвешивания и оценки каждого слова, привычки, которая стала уже второй натурой. Но слова и мысли падали на бумагу без всякого напряжения и робости, неудержимые и простые как дыхание. Он знал, что его харизма не столь велика и подавляюща, как у Майлза, который мог любого подхватить и увлечь за собой, куда только пожелает. Собственная же неловкость Грегора, его периодическое косноязычие и скрытность прекрасно маскировались осторожной дисциплиной и внимательностью. Но невозможно достучаться до чьей-то души спокойствием и самообладанием, а он страстно желал ошеломить Майлза тем, что его самого оставляло потрясенным и увлеченным. Ему нравилось думать, что он мог это делать в письмах, хоть иногда.
- … ты поднимаешь бурю во мне одним взглядом, а затем успокаиваешь одним словом. Иногда меня охватывает страх, что тебя могут отнять у меня, наши враги или несчастный случай. Что может настать время, когда мне придется продолжать жить и дышать в мире, где больше нет тебя. Я хочу сохранить тебя на страницах моей памяти, вопреки этому дню. Ты так сильно испугал меня.
А, наконец-то он вспомнил. Он написал это письмо все еще одолеваемый угасающим гневом, один в своем кабинете, когда Майлза собирали по кускам и зашивали в Имперском Госпитале, после того идиотского дела. Было ли письмо датировано? Нет, увидел он с облегчением.
- … с тобой я чувствую себя чем-то большим: с великой душой, как сказала бы твоя мама. Ты расширяешь мои горизонты, и когда я стремлюсь к будущему, Барраяра или моему собственному, я делаю это во имя тебя. Пожалуйста, не лишай меня этого. Иногда кажется, что я знаю так мало, но одно несомненно - я твой, пока я тебе нужен. Грегор Форбарра.
- Ну разве это не мило? – проворковала блондинка, когда мужской голос умолк, и камера снова перешла на нее.
Грегор резко выключил комм и уставился на черную видеопластину:
- Гай? – начал он.
- Да?
- Ты помнишь тот гравидеструктор в подвале?
- …да?
- Достань мне его.
Он поднял глаза как раз, чтобы увидеть тень улыбки, скользнувшую по губам Аллегре:
- Сир, - начал тот осторожно.
- Как они его нашли? – воскликнул Грегор. – Никто, за исключением меня, Майлза и нескольких моих оруженосцев, не знал об этих письмах. Или, по крайней мере, не знали до сегодняшнего дня. - «А сейчас в курсе все и каждый. Пожалуйста, убейте меня хоть кто-нибудь». - Что произошло?
- Как раз это я и хочу понять, сир. Вы уверены, что лорд Форкосиган получил это письмо?
- Да. Я написал его около восемнадцати месяцев назад.
- Я понял. Мы найдем утечку, сир, можете не сомневаться.
- Это ведь не входит компетенцию СБ? Вы не можете арестовать этих людей, - Грегор махнул рукой в сторону головида, - за измену или… или безвкусицу.
- Нет, сир. Но я озабочен вмешательством в вашу личную жизнь и тем, и каким образом это произошло, - Аллегре помедлил. – На самом деле, Ситзен очень доволен. Я встретил его на пути сюда, и он сказал, что это лучшее, что только могло случиться.
- Как, - медленно начал Грегор, - может распространение моей личной переписки по всем трем планетам быть самым лучшим, что могло произойти?
- Ну, - пояснил Аллегре, - Ситзен, кажется, считает, что это прибавит положительного имиджа вашим отношениям.
Надо думать, Майлз наверняка согласится. Грегор потер переносицу:
- Гай, пожалуй, пора перейти к другим вопросам.
- Да, сир, - Аллегре опустил глаза и перетасовал стопку листочков. - Ист-Сайд.
Грегор уже почти забыл о проекте:
- А? – протянул он.
- События развиваются, как мы и ожидали. «Попрыгунчиковые» наркоманы оказывают некоторое сопротивление, но в целом они не способны к совместным действиям, потому что неорганизованны и разрознены. Ничего такого, с чем бы наши люди ни справились.
- А реабилитационная программа?
- Все идет нормально. Уровень смертности значительно снизился, когда медицинский персонал узнал больше о действии наркотика. Первую группу пациентов должны выписать через неделю.
- Очень рад это слышать, - вздохнул Грегор, хотя и понимал, что многие из этих людей будут снова и снова возвращаться к реабилитации. К сожалению, так случалось довольно часто. – Но я не думаю, что мы добьемся стабильных результатов, пока не обнаружим местное производство. Полагаю, найти что-то настолько большое, будет нетрудно.
Аллегре кивнул:
- Департамент по внутренним делам как раз этим занимается, сир.
- Хорошо, - отозвался Грегор. – Что-нибудь еще?
Аллегре завершил утренний доклад и откланялся. Грегор ненадолго облокотился на стол и потер виски, пытаясь отогнать головную боль, которая постоянно преследовала его в последние дни. Наверное, следовало найти сейчас Ситзена и обсудить, как бы обратить себе на пользу эту утечку, прежде чем начнется подготовка к встрече с комаррцами, но мысль остаться в кабинете, пока кто-нибудь не заставит его выйти, показалась слишком заманчивой. Правда, еще более привлекательным вариантом было отменить все встречи и приказать водителю немедленно отвезти его в Форкосиган Сюрло. К сожалению, это было невозможно. Переговоры и так сместились в расписании, и делегатов заставили приехать на Барраяр. Комаррцы – и без того не особо довольные его помолвкой с сыном Мясника – будут в ярости, если он отменит встречу.
В дверь постучали, и внутрь заглянул его мажордом:
- Сир, - сказал он, - вас ожидают в Зеленой гостиной.
Грегор встал:
- Скажи, я уже иду.
«Пять дней», - мелькнула мысль. Он расправится с этими чертовыми встречами за пять дней.
***
Катриона помедлила, прежде чем выйти из такси. Пару секунд она сидела, держась за ручку двери, и смотрела в окно на дом лорда Айвена Форпатрила. Он находился в фешенебельной части Форбарр-Султаны, полной сверкающих многоэтажных комплексов, популярных преимущественно среди молодых холостых офицеров форов. Лорд Айвен, возможно, был немного староват для такого окружения, здесь обычно селились мичманы после получения первого звания, а потом через несколько лет переезжали, но Айвена это явно не беспокоило.
Агент СБ, стоявший у входа в здание, проверил ее документы, прежде чем позволил нажать на кнопку звонка. Она уже почти было решила отказаться от своего намерения, но вид пустого темного особняка Форкосиганов предстал перед ее глазами, и Катриона собрала всю свою смелость. Она была очень встревожена, когда пришла посмотреть план доработки сада и вместо кипящего жизнью дома обнаружила только тишину и запустение. Неразговорчивый охранник сообщил только, что Форкосиганы уехали в поместье на Долгом Озере, и он понятия не имеет, когда они планируют вернуться. Вкупе со слухами, которые она не могла не услышать в столице… что ж. Она уже здесь, не так ли? Стоит на пороге дома лорда Айвена в угасающем свете дня и надеется получить ответ.
Секунд двадцать после звонка не было никакого ответа, однако присутствие охранника указывало, что лорд Айвен дома. Наконец, из переговорного устройства послышался подозрительно нечеткий голос:
- Кт’ там?
Катриона моргнула:
- Госпожа Форсуассон, - ответила она. После паузы послышалась приглушенная брань. Она вопросительно подняла брови и повернулась к охраннику, который только бесстрастно посмотрел на нее. – Лорд Айвен, - начала она уверенно, – у меня есть несколько вопросов. И я хочу получить на них ответы, - Катриона помедлила. Хорошо хоть он еще не отключил переговорник. – Пожалуйста, - попыталась она, снова поглядев на охранника, – я беспокоюсь о Майлзе.
Он произнес вполголоса непечатное ругательство, и затем раздался сигнал, и дверь открылась, заставив ее подпрыгнуть.
Поднявшись наверх, она увидела, что лорд Айвен стоит, прислонившись к дверям своей квартиры на четвертом этаже, с зажатой в руке бутылкой, обращая на второго СБшника не больше внимания, чем на мебель. Он махнул ей приглашающим жестом и закрыл за ней дверь. Айвен был одет в мятую черную форму и белые носки, выглядевшие так, будто их достали из корзины для грязного белья. Его темные волосы были засалены и сильно взъерошены, а мешки под глазами делали его похожим на… старика, что было очень нетипично для человека, который, как казалось Катрионе, навсегда застрял в восемнадцатилетнем возрасте. Квартира была погружена во тьму: шторы опущены, свет выключен.
- Лорд Айвен, - официально начала она, но замолкла, когда он плюхнулся на диван и сделал большой глоток из бутылки. Катриона сняла пальто и после некоторых колебаний повесила его на спинку стула. Она встревожено оглядела хозяина квартиры и произнесла:
- По-моему, вам уже достаточно.
- И близко нет, мадам, - ответил он, - и близко нет. - Он взглянул на нее покрасневшими глазами и вежливо спросил:
- Не хотите ли и вы немного?
Она уже подумывала, что, может, стоит согласиться. Вместо этого, вздохнув, прошла на кухню, достала чистый стакан, наполнила водой из-под крана и, вернувшись, протянула ему с повелительным:
- Выпейте это.
К ее удивлению, он подчинился. Она села напротив него в неудобное кресло и приготовилась ждать. Допив, он поставил стакан на стол с громким стуком и посмотрел на нее:
- Зря вы это сделали, - вздохнул он.
- Мне нужно, чтобы вы рассказали мне… - она осеклась, вспомнив, как Майлз смеялся над ее чрезмерной светскостью, и храбро закончила: - что, черт возьми, происходит? Но вы не в состоянии это сделать, пока вы… не трезвы. – Она не смогла заставить себя произнести более красочный термин, хотя и знала несколько подходящих.
Он снова осел на кушетке и уставился в потолок.
- Да, я не трезв, - сказал он просто. – Я надрался, я в депрессии и меня тошнит.
- Лорд Айвен, - уверенно начала она. – Я хочу знать – прямо сейчас – что не так с Майлзом, – поскольку, к ее ужасу, стало слишком очевидно, что с ним что-то произошло. – Он отменил все свои встречи около полутора недель назад, и с тех пор никто его не видел. А теперь, похоже, он покинул город. Я слышала десятки самых разных, нелепых и необоснованных, слухов и молю бога, чтобы все они были неправдой.
- Зачем вам это? – с внезапной свирепостью переспросил он. – Какое право вы имеете знать? Кто вы для него?
«Никто», вот был правильный ответ. Ничего официального, по крайней мере. Не родственник, как Айвен. Не любовник и жених, как Грегор. Катриона не имела никаких прав. Но она подняла подбородок и тихо произнесла:
- Его друг, - Айвен отвел глаза, и она продолжила, не желая оказаться за дверью: – Как бы вы себя чувствовали на моем месте, когда понимаете, что случилось что-то плохое, но никто и не думает рассказывать, что именно?
Он вздохнул. Катриона понимала, конечно, что видит перед собой старый форский способ борьбы с неприятностями. Какое счастье, что ей не пришлось пережить подобное за годы ее жизни с Тьеном. Фор-леди обычно не могли позволить себе такую роскошь. Мужчины заливали свою боль выпивкой, а женщины были вынуждены глотать ее целиком. Правда наверняка гораздо хуже слухов, если Айвен так выглядит. Она резко выдохнула:
- Что случилось?
- Он умирает, - ответил Айвен, не глядя на нее.
Ледяная рука будто сжала ее внутренности, от желудка до легких, так что прошло несколько мгновений прежде, чем она смогла выдавить:
- Как? - «И как давно?»
Он громко, судорожно вздохнул:
- Гребаный джексонианский нейротоксин на том ноже. Они не предполагали убивать Грегора – мы это обнаружили несколько позже. Нам ведь так не нравятся безумные императоры, верно? Но с Майлзом все работает не так, как предполагалось изначально, и токсин убивает его.
- О, - пауза затянулась. – Думаю, теперь я немного выпью.
Айвен безрадостно ухмыльнулся и булькнул немного янтарной жидкости в пустую чашку из-под воды. Она поморщилась от первого глотка, поняв, что это бренди, и спросила:
- Они могут что-нибудь сделать?
Айвен пожал плечами:
- Они пытаются достать антидот на Архипелаге Джексона. Собираются все там разнести, но Грегору на это плевать, - он помедлил, размышляя, и добавил: - Он не уступит. Грегор, я имею в виду. Он не делал этого раньше, не сделает и сейчас. Чертовы ублюдки, - чуть не сплюнул он напоследок и сделал большой глоток прямо из бутылки, будто пытаясь смыть горечь во рту.
Катриона не ответила. Она не ожидала такого… нет? Но разве она не пришла сюда потому, что беспокоилась? Она представляла себе множество неприятностей – и политических, и личных. Но в то же время даже подумать не могла, что с Майлзом на самом деле все настолько плохо. Он был слишком решителен, слишком упрям… слишком энергичен, чтобы ему что-то реально могло навредить. Ведь, в конце концов, сперва его надо было поймать. Он поправился после ранения так, будто оно ничего не значило – ну, может и не совсем ничего, но он выжил. По крайней мере, все так думали.
Тишина, казалось, стала невыносимой. Через некоторое время Катриона подумала, что Айвен уснул. Она уже хотела встать и тихо уйти, когда он вдруг заговорил, почти трезвым голосом:
- Я не могу избавиться от мысли, что все не может так закончиться, - он повернул голову, еле различимую в темноте квартиры. – Он не может уйти так, тихо умереть в своей постели в доме на озере. Это не Майлз. Он не может себе такое позволить.
Катриона сидела тихо, заставляя себя слушать. Она вдруг почувствовала, что прошло немало времени с тех пор, как хотя бы кто-то давал ему выговориться. Возможно, подумала она, все считают, что ему это не нужно. Но почему это происходит, из-за переоценки или недооценки его? Или по обоим причинам? Возможно, он сам для себя так решил.
- Вы, возможно, думаете, мы уже должны были привыкнуть к такому, - продолжил Айвен. – Четыре года назад были три попытки кряду… а пять лет назад мелкому ублюдку разворотили грудь иглогранатой. Но это было так… по-майлзовски, - он коротко и странно улыбнулся.
Она озадаченно нахмурилась и повторила:
- По-майлзовски?
- Грязно, - Айвен взмахнул рукой, а потом позволил ей вяло упасть. – Кроваво. Мелодраматично. Опасно для всех невинных свидетелей. Не… не так.
- Я поняла, - отозвалась Катриона, хотя это было далеко от истины. Ее представления о Майлзе были отрывочными, сложенными из множества бесед со знающими его людьми. Безумный, склонный к суициду, маниакально-депрессивный, с раздвоением личности, гиперактивный как черт… она не думала, что знает Майлза лучше, чем Айвен, но не удивилась бы, узнав, что Айвен обманывает себя, считая… что? Что Майлз не изменился? Или что он может остановить свою смерть одной силой воли? Катриона сама видела, насколько сильным может быть маленький лорд. Непривычно было думать, что есть что-то, с чем он может не справиться. Но джексонианский нейротоксин…
- Он страдает от боли? – мягко спросила она.
- Я… не знаю. Немного, я полагаю. Но он молчит. Или… может, просто спокоен, - Айвен глубоко вздохнул. – Я не хочу, чтобы он был спокоен. Он никогда не был спокоен ни в чем, и я просто не могу… - у него перехватило дыхание, и Катриона с трудом удержалась, чтобы не обнять его, успокаивая. Это было бы неуместно, и наверняка только смутит его. Не говоря уже о ней.
Несколько минут она слышала только его тяжелое, неровное дыхание в темноте.
- Он заставляет меня штурмовать стены, понимаете, - продолжил Айвен наконец. – У него есть свои способы заставлять других плясать под его дудку. Вы это знаете, я уверен. Ты никогда не думаешь, что это хорошая идея, пока он об этом не скажет, и тогда ты сразу соглашаешься с ним… как эта заварушка с наследованием. Я не хочу быть Императором. Никогда не хотел.
- Поэтому вы так хорошо для этого подходите, - мягко произнесла она.
Он с отвращением выругался.
- Майлз так и сказал. И сейчас, потому что у него и Грегора никогда не будет шанса завести своих детей… Черт, - прошептал он. – Черт бы их всех побрал.
Он опять замолчал. Катриона вышла на кухню, вылила остатки своего бренди в раковину и снова наполнила стакан водой. Она протянула его Айвену, и он без протеста снова взял воду.
- Мне очень жаль, - произнесла она, когда он все выпил и отставил стакан. – Я могу чем-нибудь помочь?
Он пожал плечами, но потом произнес:
- Да, возможно. Я знаю, он хотел бы вас увидеть. Грегор и я собираемся поехать туда через пару дней. Я не уверен, на сколько он сможет там задержаться, но я останусь там, пока… пока буду нужен. Не хотите ли поехать с нами?
- О, - она покачала головой, - не думаю, что это хорошая идея.
- Но он будет рад вас видеть… - Айвен остановился, поднял взгляд и продолжил: - Это ведь из-за меня? Я вел себя по-свински с вами на том приеме. Я очень сожалею, я… я не хотел вас обидеть, просто не могу с собой справиться, даже если хочу. Как тем вечером. Я сожалею. Клянусь, я не… ему будет очень приятно вас увидеть. Это может сделать его счастливым, и я не хочу упускать такой шанс, только потому, что я скотина.
Она следила за этой бессвязной речью достаточно, чтобы встревожиться.
- Хорошо, - решила она, немного поколебавшись. – Я поеду,
Айвен расслабился на диване и уронил голову на руки.
Катриона встала, чувствуя, что подошло время уходить. Она взяла пальто и повернулась к двери. Айвен запоздало вскочил и принялся возиться с замком, чтобы выпустить ее. Она посмотрела на него – на подрагивающие сейчас большие руки, на сгорбленные широкие плечи – и тихо сказала прежде, чем он успел отпереть дверь:
- Вы не скотина, лорд Айвен. Перестаньте так думать о себе, и, возможно, вы когда-нибудь сможете, как вы говорите, справиться с собой.
Он сумрачно кивнул, но она не была уверена, что ее слова проникли в затуманенный алкоголем мозг. По крайней мере она попыталась.
***
Фелиция Формюир оставила ему три сообщения. Айвен прослушал первое, а затем на половине второго удалил все разом. Зачем он дал ей свой личный номер комма, он так до сих пор и не понял.
О, точно. Содержание второго сообщения наконец-то дошло до его сознания, и он вспомнил, что она была одной из самых восхитительно раскованных барраярок, которых он когда-либо встречал. Он подумал было восстановить сообщения и, возможно, на одно ответить, но вместо этого уронил голову на руки и вздохнул. Анальгетики еще не подействовали, голова просто раскалывалась, а ему нужно было идти на работу меньше, чем через час, и его преследовало нехорошее ощущение, что он рассказал мадам Форсуассон больше, чем следовало. И, кроме того, он был полностью измотан.
«Что бы сейчас сделал Майлз?» Какая ирония, мрачно подумал Айвен. Такой вопрос был для него анти-путеводной звездой уже лет десять. Все, что ему нужно было делать, это разобраться, что Майлз посчитал бы хорошей идеей, и выбрать диаметрально противоположное направление. Это вполне подходило для обычной жизни. Однако, недавно, он обнаружил, что действует совсем наоборот, используя образ Майлза, точно компас, пока тот сам оградил себя стеной сводящего с ума бездействия.
Майлз, решил он, посидел бы, разобрался со своей почтой, выпил чашку кофе и пошел на работу.
После нескольких минут уговоров Айвен заставил себя встать. Он протер глаза, понимая, что они безнадежно красные, снова повернулся к комм-пульту и выбрал следующее сообщение в длинной череде запросов и требований, накопившихся за последние пару дней. Сейчас у него был секретарь – новшество, которое он принял с ужасом и облегчением, - но она отвечала только за служебную и общественную переписку. Однако, к удивлению Айвена, слишком много людей знало его личный номер.
Он устало прищурился, глядя на экран, и отметил, что это письмо от неизвестного отправителя:
«Лорд Айвен Форпатрил, бла-бла-бла, пожалуйста, сообщите наши требования…»
Айвен прикусил язык, вскрикнул, выпрямился, и волна дурноты вдруг окатила его.
– Твою мать! - выдохнул он, машинально посасывая прикушенный язык. Мгновение он пялился на экран, затем полез в верхний ящик за стопкой зашифрованных комм-карт. Кому сначала - Аллегре или Грегору? Карточка Аллегре лежала сверху, и он облегченно выдохнул. Чистая трусость, конечно, но пусть кто-нибудь другой смотрит в глаза Грегору, сообщая такие известия.
В итоге Айвен оказался стоящим за плечом Аллегре, когда тот докладывал о новостях. Он напросился на эту встречу почти против своего желания, и Аллегре уступил с подавленным раздражением человека, у которого голова и так занята множеством дел.
Грегор, сидя за столом перед нетронутым завтраком, перечитал сообщение три раза. Айвен, который проглядел текст всего лишь один раз, мог его механически цитировать по памяти с любого места:
«…мы обменяем антидот на следующие уступки…»
Наконец, Грегор поднял глаза:
- Какова вероятность, что это мистификация? – спросил он.
- Небольшая, - мрачно произнес Аллегре. – Письмо было отправлено с общественного терминала в торговом районе старого Караван-Сарая. Мои агенты забрали терминал, но никакой записи об отправителе не обнаружили. Такой трюк требует некоторых усилий и совсем не малых знаний, - он пожал плечами. – Оно также было отправлено на личный номер лорда Айвена, и хотя «личный» может и не совсем корректное слово в данном случае, все равно его не так уж просто получить.
Грегор без удивления кивнул:
- Этот список требований… любопытный, - сказал он, скользя пальцем по тексту. – Ограничение межпланетных путешествий, разрыв торговых связей с Полом, Верваном, Тау Кита, да почти со всеми. Восстановление жесткого эмиграционного контроля… и так далее в том же духе.
- Изоляционистские фанатики, - впервые подал голос Айвен.
- Возможно, - признал Аллегре. – Мы не можем полностью исключить возможность, что это мистификация или какая-то уловка.
- Да,- произнес Грегор отсутствующим тоном. – У них есть антидот, - медленно добавил он. – Он существует, - его руки крепко сжали край стола, затем расслабились. Айвен понимал его, на самом деле ему тоже хотелось, чтобы это было правдой.
Аллегре, казалось, хотел что-то сказать, но потом передумал.
- Это полезно в любом случае, - заметил он. – Если сказанное правда, то нам действительно есть что искать. Если нет, это все равно информация.
Грегор кивнул. Он потянулся было к узкому черному комму на запястье, но затем отдернул руку и покачал головой:
- Лучше лично, - пробормотал он про себя. – Надо дать ему сегодня отдохнуть, - Грегор поднял глаза, будто вспомнив, что Аллегре все еще тут. – Вы знаете, что делать, - сказал он, разжав руки с видимым усилием. – Они дали нам неделю, - он сжал губы. – Я хочу, чтобы за это время все было закончено.
Аллегре поклонился:
- Да, сир. Мы сделаем все, что возможно.
Он удалился, а Грегор еще некоторое время сидел, глядя на экран, прежде чем удалить сообщение легким прикосновением пальцев. – Учитывая все обстоятельства, - произнес он, и Айвен не смог понять, обращается ли тот к нему или нет, – … старые враги лучше новых. Их мы уже прекрасно знаем, - он снова потянулся к комму на запястье. – Но иногда я все же хочу, чтобы старые враги просто ушли в отставку, - он моргнул и посмотрел прямо на Айвена. – Что-нибудь еще?
- Хм, - Айвен неловко поежился. Как же надо было напиться, чтобы пригласить мадам Форсуассон поехать вместе с ними на озеро? Стоит рассказать Грегору сейчас, или пусть он выяснит это сам, когда придет время? Трусость снова одержала верх, и он сказал только:
- Нет, спасибо. Я хочу… Увидимся завтра.
Грегор рассеянно кивнул, и Айвен ретировался.